Нет. Таких объявлений на свете не бывает. Потому что собаки не ищут людей. Они просто не умеют этого делать, равно как не умеют различать адресов, ездить на общественном транспорте или окликнуть человека по имени. Зато собаки умеют надеяться, что человек обернется к ним просто так, без оклика. Мы их в этой надежде много раз подводили. Знаете ли, это очень стыдно...

Жалеть мало

Искать собаку в приюте - безумно сложное занятие. Уж не знаю, бывали ли вы в детском доме или тюрьме, но ощущение при посещении приюта для животных - похожее. То есть сначала ты чувствуешь безнадежность. Потом хочешь сгрести всех этих лохмачей в охапку и расселить парами в своих комнатах, коридоре и даже на кухне.

Номер этот не пройдет. И жалость, которая охватывает посетителя приюта, - жалость абстрактная. Один человек может спасти только одну собаку. Но если бы каждый из нас задался такой целью, бездомных животных в Латвии давно бы не осталось.

В муниципальном приюте

Мучения мои начались в осенний денек. У муниципального приюта для бездомных животных моя машина была единственной.

- Здрасьте! Нужна собака - чтобы не большая и не маленькая, и активная, - заявила я.

Такие собаки нужны всем. Еще - чтобы не вредные и не гадили по углам, и не грызли обувь, а то ведь такого пса могут и обратно в приют сдать! Но идеальных собак мало. Если такие и попадаются, им быстро подыскивают новую семью.

Муниципальный приют - то еще местечко, потому что стены его наполнены старыми воспоминаниями. Старожилы рассказывают, что несколько лет назад тут еще забивали собак и снимали с них шкуры на продажу, а воющих котов живьем пихали в топку. Потом Рижская дума спохватилась и объявила конкурс на обслуживание заведения. К власти в приюте пришли защитники животных, которые начали программу стерилизации кошек и действительно подыскивают подкидышам хозяев.

Но в муниципальном приюте собаки для меня не нашлось. Сотрудники советовали заезжать снова.

- Да уж, снова... - прошептала я про себя, терзая замок зажигания. Спину все еще жгли вопросительные взгляды огромных собак, сидящих в вольерах, - овчарок, кавказцев и дворняг. Ах, пропади ты все пропадом! Откуда в мире столько беды?..

Замечу, что мой сентиментализм в данном случае не имел под собой никаких оснований. Статистика говорит, что за две недели передержки в муниципальном приюте хозяев находят для половины животных, некоторых перспективных собак перемещают в частные приюты. Усыпляют же страдальцев - больных или одичалых псов, старых кошек. А также - чего уж врать себе! - на тот свет отправляются животные, которым действительно не удается найти хозяина. Чтобы не занимали клетку, которая нужна для спасения других. Такой подход практикуется во всем цивилизованном мире, который не так уж и цивилизован при ближайшем рассмотрении, раз до сих пор плодит такое количество бродяжек.

Лучшая память - доброе дело

Через несколько дней мои нервы поуспокоились. "Ну не тургеневская же я барышня, чтобы годами переживать увиденное!" - уговорила я себя и отправилась по следующему адресу. Частный приют, ради заработка исполняющий еще и функции гостиницы для животных, был найден на жалких задворках города.

- А? Я... Гы-гы! - сказал пьяный и добродушный мужичок, который вывалился мне навстречу из приютской калитки.

Протиснувшись мимо этого шатающегося создания, я попала в глухой двор. Начальство не показывалось. У дальнего вольера копошилась старушка.

- Я, - говорит, - свою собаку тут оставляла, пока в больнице была. Завтра домой заберу.

Со старушкой завязался разговор, и под конец она насоветовала:

- Доча, возьми вот ту больную белую дворняжку. Она лапки задние едва волочит, бедолага. Порядки тут строгие, если в течение двух недель не найдут хозяина, усыпят ведь.

Но ни пьяный сотрудник, ни другое руководство на дворе так и не появилось. Пришлось мне отправляться домой несолоно хлебавши.

Вечерком дай, думаю, отвлекусь и почитаю журнал. Разумеется, по несчастью, под руку мне попало именно то глянцевое издание, которое рассказывало о собачьем кладбище под Ригой. Хвастовства было хоть отбавляй. Хозяева погребенных собак через журнал рассказывали миру о драгоценных памятниках, которые ставят своим питомцам. На днях на погост должны были привезти очередной монумент стоимостью в несколько тысяч латов.

Тут я плюнула и забросила журнал в дальний угол. Слишком уж явный получался контраст: с одной стороны - сотни собак, которые погибают в приютах, с другой - фигуры ньюфаундлендов из черного мрамора в натуральную величину. По-моему, лучшей памятью для умершего питомца было бы доброе дело. Взять эти тысячи латов и потратить на содержание брошенных собак - хватило бы и белой дворняге, и еще десятку-другому.

Я не лучше других

Этот приют в уютном Задвинье - просто конфетка. Сам бы жил в таком приюте, как говорится. Заведение существует на средства частного спонсора, поэтому изредка позволяет себе даже маленькие безумства. На днях сюда привезли из-под Кекавы сбитую овчарку: перелом лапы и травма позвоночника - надо либо спасать, либо усыплять. В приюте решили рискнуть. Операция стоила 200 латов.

- Мне бы - небольшую собачку, и чтобы веселая, - произнесла я заготовленную фразу.

Меня повели к вольерам. Клетки здесь побольше, чем в других приютах, а не-

счастья в этих клетках ровно сколько же. Огромная среднеазиатская овчарка при моем виде скакнула передними лапами на сетку и закричала. Нет, не залаяла и не завыла - а именно закричала. Наверное, так кричал бы человек: "Забери меня! Скорее!"

На этот раз меня не охватил ужас.

Я начинала привыкать и выслушала от сотрудников следующее:

- Маленьких собак пока нет. Но можете посмотреть вот этого курцхаара. Это девочка. Ее хозяйка в больнице и не сможет взять ее обратно.

Коричневая охотничья собака смотрела на меня безразлично. У нее было горе, и она не верила, что люди смогут ее спасти.

- Приходите в выходные погулять с ней, - сказала работница. - У нас такой порядок, чтобы сначала познакомиться, а потом только брать.

- Ладно, - ответила я автоматически и пошла прочь, глядя под ноги, чтобы не наступить на щенков овчарки, "ясли" которых устроены в конце коридора.

Мне стало совершенно ясно, что собакам в этом прекрасном приюте не легче, чем в плохом. Все они ждут человека. Смогу ли я прийти снова? Смогу ли найти ее - свою собаку? Не знаю. Я не лучше других людей. Я радуюсь, когда слышу, что каждый год жители Латвии берут домой все больше животных из приютов (речь идет уже о тысяче с лишним "усыновленных" собак и кошек в год). Как и другие, я знаю об усыпленных четвероногих, которым не достается нового хозяина, - и огорчаюсь. Но смогу ли я сама что-то сделать?.. Вот вопрос для каждого.