|
|
 |
Блог |
 |
Главная » 2011 » Январь » 22 » Первая неделя занятий
12:27 Первая неделя занятий |
Подходила к концу первая, самая кошмарная для Таира и утомительная для меня, неделя сверхинтенсивных занятий. За это время мой ученик освоил весь целиком нормативный курс послушания, который полагается знать милицейской розыскной собаке, а попутно ещё несколько крайне полезных навыков. В частности, научился спокойно переносить подкожные и внутримышечные инъекции, даже довольно болезненные.
Сперва, понятно, не обошлось без эксцесса. Почувствовав укол, недоделок завопил и стал вырываться, за что был несколько прибит и подавлен физически и морально. Распластавшись на боку, Таир сосредоточил всё свое внимание на кулаке, нависавшем над его мордой, и моём непрерывном рычании. Когда псец, по своему обыкновению, умедитировал в состояние совершенного ничтожества, а глазёнки его обрели тупо-квадратное выражение, я, продолжая издавать грозные звуки, медленно убрал кулак, взял шприц и вогнал иголку в Таирову ляжку. Он не шелохнулся. По окончании процедуры, обалдело выслушав мои восторги по поводу его терпеливости и получив подряд несколько кусочков мяса, Таир, несомненно, сделал правильный выбор между кнутом и пряником. И в следующий раз лежал под уколом смирно, а как только игла была извлечена из его организма, радостно вскочил и стал настойчиво требовать полагающуюся награду.
Когда мы, постепенно одолевая гранит науки, перешли к выполнению приёмов послушания без поводка или привязи, на большом удалении друг от друга, Таир уже более-менее пообвыкся и стал работать чуть быстрее, хотя всё равно ещё с непременным "тормозом" при каждой команде. Зато почти безотказно. Почти - потому как худосочному недопсу взбрело в голову от меня побегать. Сначала попробовал он такое сотворить в питомнике, а там скрыться некуда - кругом забор. Был выдран. А вот когда чёртов выродок рванул от меня за пределами ограды, прямиком к ближайшему кустарнику, которым зарос берег канала, я понял, что гоняться за ним бессмысленно: догнать не смогу, а напугать - напугаю, и умчится он тогда в дали неведомые. Но у меня для таких случаев имелся в запасе один замечательный сюрприз, звавшийся Маргит-Астой. Исключительная по характеру и мыслительным способностям сука-"немка", я когда-нибудь о ней подробнее обязательно расскажу. Поглядел я вслед Таиру, слетал за Астой, показал ей, где шмыгнул в кусты беглец. "Ищи, - говорю, - лапушка. Мочи его!". Обрадованная весёлой работе, Аста понеслась в погоню, а я побежал по дороге, параллельно каналу, следя за поиском скорее на слух, чем на глаз. Ага, есть контакт! Ломлюсь сквозь заросли на жалобный визг пойманного ублюдка. На крошечной полянке скрючившийся буквой "зю" свинтус свиристит что есть мочи и вертится, старательно пряча зад от кружащей вокруг него с деланно свирепым рычанием Асты. А та, при каждом удобном случае, его несильно, но больно подщипывает за то самое, укрываемое от неё, место и прямо-таки наслаждается ситуацией, в которой её сучьему доминированию над каким-никаким, но всё же кобелём ничто не препятствует. Я, разумеется, от всей души навалял Таиру фитилей и поволок обратно, к месту совершения преступления. И нисколько не мешал Асте наскакивать на него сзади и прикусывать снова и снова.
Однако же четвероногому мазохисту, судя по всему, расправа показалась не вполне убедительной, и от силы через полчаса он снова решил с занятия смыться. Побежал туда, куда и в первый раз, к кустарнику, но около него в нерешительности остановился - видать, всё же задумался о грядущих неприятностях. И только лишь узрев моё, с самыми что ни на есть серьёзными намерениями, приближение, нырнул в сплетения ольховника, ежевики и крапивы. Что Аста отыщет эту вредоносную гниду, я не сомневался, и потому очень удивился, когда она закружилась, почти сразу же потеряв след. А ещё больше удивился, когда увидел, почему она след потеряла. Отпечатки Таировых лап, хорошо заметные на мокром суглинке, шли по самой кромке воды. Ух ты, что придумал, сволочь! Знать, не совсем дурак! Объяснив Асте что и как, я выбрался, прикрывая лицо от веток, на дорогу. Опять на бегу слушаю. Шагов через двести, на почти открытом месте, Аста снова закружилась. Что за чёрт? Иду к ней. Наблюдаю препотешную картину. У самого берега канала довольно высокий бугор. Аста носится между бугром и водой, то и дело прихватывая запах, но никак не может сообразить, откуда этот запах идёт. А по бугру, гиенообразно сгорбившись, осторожно чапает прочь искомая скотина. Показываю на гада Асте, Аста показывает гаду кузькину мать. А потом, после трёпки, пришёл черёд и радикальных мер, поскольку третьего побега допускать ни в коем разе не следовало: слишком хитрым и сообразительным зверь оказался, невесть что ещё выкинуть может. Набросил я Таиру на горлышко петельку и, на самых грозных нотах комментируя происходящее, по всем канонам икебаны украсил живой игрушкой ближайшее дерево. Совсем живой она была, конечно, только вначале, а немного погодя стала уже полуживой. Правда, до полной потери сознания эту несчастную тварь я держать на ветке не стал - не тот случай. Привёл потом в чувство, вернул на площадку. Всё, с побегами - как отрезало. И вообще после вздёргивания у Таира полностью сменилось мировоззрение и стал он в руках моих мягче пластилина. Кроме моментов, когда он чего-нибудь уж очень сильно боялся. Но вскоре мы и с этим разобрались.
Первый триумф пришёл к нам с Таиром, когда старшему инспектору Гусеву, в конце концов, до невозможности надоело моё явное пренебрежение к исполнению прямых служебных обязанностей (на что я тратил теперь едва ли полчаса в день), и он устало спросил, не хватит ли мне зря расходовать рабочее время на заведомо бесполезное дело. Я пожал плечами:
- Хочешь посмотреть, как Таир работает?
- А он работает? Тогда хочу.
И под пристальными начальственными очами Альтаир выдержал свой первый и самый важный в жизни экзамен - на саму жизнь. Да, он работал невыразительно и крайне медленно, всякий раз запаздывая с выполнением навыков на пару секунд, а то и больше, но формально всё делал чисто и по первому же сигналу. Он показал весь нормативный комплекс послушания, включая подачу голоса (результат многократного выкручивания уха на протяжении двух предыдущих суток), и переползание (достигнуто за пару занятий при помощи парфорса, длинного поводка и трёхметрового прута), а возвращаясь на обозначенное место, даже летел галопом (правда, с повизгиванием и поджатым хвостом - побочными последствиями длительного целенаправленного применения левого ялового сапога). И вот дошли мы до преодоления снарядов и до самого последнего из них - лестницы. К лестнице Таир, как и прежде, относился чрезмерно трепетно, но отступать-то ему было некуда, он это знал. Посадил я его напротив "строгого" трапа, а сам ушёл и встал по другую сторону, у спуска, рядом с Гусевым. Выжидаю положенную паузу. А под лестницей этой устроен был сарайчик, так что мы с собакой друг друга не видим. Командую: "Вперёд!". В полной тишине прошло ещё несколько секунд. Потом лестница мелко завибрировала и послышалось негромкое тоскливое подвывание. Когда Таир нарисовался пред нашими взорами, на середине трапа, зрелище было ещё то. Старая и уже изрядно расшатанная деревянная конструкция от его дрожи едва ли не ходуном ходила. Но пусть и с черепашьей скоростью, пусть переполненный смертным страхом, однако пёсий сын честно переступал с одной перекладины на другую, ежесекундно рискуя сверзиться с высоты четырёх метров на не слишком гостеприимную в подобных случаях землю. Наконец, всё ещё попискивая, не в силах успокоиться от пережитого, Таир спустился вниз и, как положено, сел напротив меня. Получив свою долю ласки, законный кусок и разрешение гулять, он отошёл на два шага и снова сел, обречённо ожидая следующих приказаний.
Я посмотрел на старшего инспектора. Гусев долго хмыкал и покачивал головой, пытаясь подобрать подходящие слова. Потом выдавил:
- Ну что ж, видно собаку.
И тут он услышал такое, чего уж никак не ожидал в данной ситуации услышать.
- Владимир Георгиевич, - произнёс я самым нейтральным тоном, - а ты не хочешь под Таира дресочку надеть?
Мой начальник обратил ко мне странно меняющийся взгляд, в котором промелькнули и ошарашенность, и недоверие, и, похоже, сомнение в моей адекватности. Старшего инспектора вполне можно было понять, это ему меня понять было трудно. Ну ладно, положим, маловероятный факт налицо: Альтаир полностью управляем, и на достижение этого потрачена всего одна неделя. Но как представить себе, что минуту назад стенавший на лестнице глист способен изобразить хотя бы самое слабенькое задержание? То ли здесь кроется какой-то подвох, то ли... то ли... да, пожалуй, именно что подвох!
- Нет, - отрезал Гусев. Подумал и добавил: - Не сейчас. Через неделю надену.
А здесь вовсе не было подвоха.
Накануне в питомник нагрянули "мушкетёры" - пацаны тогда самого школьного возраста, в среднем лет тринадцати-четырнадцати, которым в радость было возиться с собаками да слушать мои байки. Я понемногу и ненавязчиво учил всю их развесёлую компанию собаководству, а попутно слегка эксплуатировал детский труд. Времени и чая на них уходило немало, но зато и помогали мне ребятки очень и очень. И со щенками погулять, и на след их поставить, и растравить первоначально. Попробовали было мои начальники пресечь посещения питомника посторонними - мол, это ж дети, а тут собаки свирепые! - да сами осеклись, когда я невозмутимо потребовал взамен обязать милиционеров-кинологов выполнять всё то, что дети почти за так делают, и желательно на нехудшем качественном уровне. Повздыхали начальники, возложили на меня ответственность по части травмобезопасности и больше эту тему не затрагивали. Проку, в общем, от "мушкетёров" хватало.
Напялил я на одного из пацанов, на Мишку, который поживей других и поартистичней умел под собачкой сработать, дрессировочный костюм, разъяснил суть задачи, посадил и Мишку, и остальных у окна, да наказал, чтобы ни в коем случае сигнала моего мимо глаз не пропустили. А сам вышел, вывел под окно Альтаира и стал прогонять с ним по-быстрому самые простые из известных ему навыков. Но при этом всё время взвинчиваю темп, хвалю псёнка скупо и сухо, лакомства же вообще не даю. Нагнетаю, то есть, давление, накачиваю атмосферу за атмосферой. Заморыш так быстро работать ещё не умеет, отстаёт, предохранители в его мозгах опять начинают плавиться. И когда до короткого замыкания остаются считанные мгновения, я семафорю Мишке. Тот выскакивает, с криками бежит к нам и, как положено, очень грамотно подставляется под хватку. Таира пускаю в упор.
Ой, что тут было, что тут было! У меня челюсть, наверное, тогда на полметра отвисла. Ведь, вроде бы, правильно просчитал ситуацию и вероятные реакции собаки, к любому варианту был готов, но чтобы эффект настолько превзошёл ожидаемое... С отчаянным то ли визгом, то ли воплем - так, наверное, камикадзе в последний раз орали "банзай!"- бледная немочь рванулась на врага. Ну наконец-то, наконец-то нашёлся выход столь тягостно долго копившемуся напряжению! Вот кто во всём виноват! И все страхи и стрессы, боль, голод и беспомощность вымещались в злобе, которую Таир обрушил на так кстати подвернувшегося негодяя. Это было подобно затянувшемуся взрыву, либо молнии, остановившейся в раскалённом воздухе на длинное мгновение. Съёжившись в комок, с поджатым хвостом и зажмуренными глазами, Таир вцепился в Мишкину подмышку и рвал дреску с яростью берсерка. Перехватываю поводок, машу "мушкетёру" рукой. Тот падает навзничь и дрыгает конечностями, как придавленная лягушка. Быстро сдёргиваю своего озверевшего подопечного и облачаю его в намордник. Пацан моментально скидывает с себя дреску и снова пляшет перед нами. Когда отпущенный Таир врезается в него намордником, Мишка валится на землю, катается, свернувшись клубком, под ударами и очень правдоподобно верещит. Не давая пёсику опомниться, чтобы не начал он стаскивать с себя мешающее кусаться убранство, через несколько секунд вновь его отлавливаю. Мишка очень быстро влезает в дрескостюм, и уж теперь-то я даю Таиру возможность полностью насладиться победой. Опять хватка в чётко подставленную подмышку, опять поверженный недруг конвульсивно трепыхается в зубах геройствующего овчарёнка и, наконец, затихает. Для разрядки еще немножко потаскали мы окончательно капитулировавшего противника по траве, я собачку успокоил, отвёл в вольер, выдал полагающееся материальное поощрение. А сам пребывал в полнейшем восхищении.
Восхищение несколько поутихло через пару дней, когда другой парнишка, габаритами гораздо превосходивший Мишку, вышел против Таира. И тут мерзопакостное создание, явившееся на белый свет наверняка вследствие козней извечного ненавистника рода человеческого, учудило в своём обычном стиле. Нет, поначалу пёс страшный на паренька-то швырнулся. Но увидев в последний момент, что их размеры мало сопоставимы, так же резво сиганул назад, чуть не уронив меня рывком поводка. Парнишке я показал, чтоб тот скоренько удалился, а кабздоху, в очередной раз, - где зимуют раки. Погонял малость блох с места на место по его шкуре своими сапогами, а затем мы в ускоренном и строгом режиме вспомнили курс послушания. Итого, не прошло и десяти минут, как я снова позвал помощника в дреске, и теперь уж Таир не сплоховал.
Были потом случаи, проявлял он ещё на "задержании" некоторую слабость при неожиданных воздействиях - тормозил, атаковал не прямо в лоб, а пытался зайти сзади. Но сверхзадачу свою тогда уже понял и выполнял абсолютно всегда, как бы страшно и больно ему ни приходилось: главное, вцепиться противнику в подмышку и там висеть клещом хоть до последнего вздоха. Ясное дело, лучше претерпеть от вражеских рук, чем от моих ног. Враг, может быть, и не убьёт...
Как бы там ни было, а всего через две недели с начала наших занятий Альтаир с блеском сдал зачёты по общей и защитной дрессировке, и я стал обучать его розыску. Но уже далеко не с той интенсивностью, потому что к исполнению своих служебных обязанностей - ничего не поделаешь! - мне пришлось вернуться. Надо заметить, к тому времени Таир выполнял приёмы послушания хоть и не с бешеной энергией, что так импонирует в классных овчарках, но всё же достаточно живо, имея преимуществом своим безошибочность и абсолютную выдержку. И, главное, он всё более и более становился похож на нормальную собаку с устойчивой психикой. Человеку, не видавшему его прежде, трудно было бы представить себе, что перед ним бывший - причём в совсем недавнем прошлом - патологический трус, свойства личности которого в корне изменены посредством шоковой терапии.
|
|
Категория: Рассказы о собаках |
Просмотров: 1214 |
Добавил: witkom
| Рейтинг: 0.0/0 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
 |
Copyright MyCorp © 2024 |
 |
|
|
