|
|
 |
Блог |
 |
Главная » 2011 » Октябрь » 6 » Коростель, в домашних условиях
21:58 Коростель, в домашних условиях |
Существует твердое убеждение, что коростель не переносит неволю и, пойманный, быстро погибает. Некоторые ученые неоднократно и безуспешно пытались содержать коростелей в вольерах, создавая им условия, близкие к их естественной обстановке и предоставляя соответствующее питание. Поэтому коростель и относится к птицам, до сих пор еще весьма слабоизученным. В отношении коростеля бытуют всевозможные неправильные, а подчас и смешные поверия. Некоторые украинские охотники всерьез уверяли меня, что коростель - не птица, а помесь птицы со змеей, и что потому он плохо летает и отлично передвигается в густой траве.
А один охотник из Винницкой области, лет пятьдесят назад, заявил даже, что никогда не стреляет эту "диковинную" птицу: поднятый на крыло коростель, улетая, всегда "смотрит на вас", отчего у вас и рука на него не поднимается! Окружающий коростеля таинственный ореол возник, несомненно, потому, что птицу не наблюдали в неволе. Мне не раз удавалось отлавливать и молодых и старых коростелей, которых я помещал в просторные клетки и вольеры. Пойманные птицы вели себя беспокойно, бились о прутья и не принимали никакой пищи. Продержав их несколько дней и ничего не добившись, я был вынужден выпускать пленников на свободу. В конце концов мне все же удалось в известной мере разгадать "тайну" коростеля. Осенью 1963 года я охотился с пойнтерами Ладой и Анчаром на заболоченных лугах реки Пры в Рязанской области. На обширной луговине, густо покрытой высокой, уже 21 рыжей травой, Анчар прихватил запах коростеля, повел по нему и встал. Лада находилась шагах в тридцати впереди и, "секундируя", также встала, повернувшись мордой к Анчару. Коростель побежал вперед и наскочил на Ладу.
Та придавила набежавшую птицу, затем осторожно, мягким прикусом, взяла ее в зубы и подала мне. В руках пойманный молодой коростель вел себя совершенно спокойно, с любопытством вертел головой и осматривался кругом. Собаки не помяли его: он был одет в плотное осеннее оперение. Я принес коростеля в деревню, раздобыл у соседей большую клетку и поместил в нее пойманную птицу. Дергач спокойно осмотрелся, потянулся, разминая затекшие ноги, попил воды и начал приводить в порядок крылышки. Его поведение резко отличалось от поведения тех коростелей, которых я ловил раньше: он совсем не боялся людей, не бился в клетке, чистился, спокойно осматривался и пил воду. Однако есть не стал. Я предлагал ему рубленое мясо, дождевых червей, мух, разные семена - все напрасно. Тогда я решил покормить его насильно. Это помогло, через неделю принудительного кормления дергач стал уже сам с аппетитом поедать червей, мух, других насекомых. Мне удалось создать для него специальный корм - смесь из рубленого мяса, сырых яблок, крутых яиц, хлеба, зерен, различных насекомых и червей с добавлением творога. Такая пища особенно пришлась по вкусу коростелю - вероятно, в ней оказались все необходимые для его нормальной жизнеспособности компоненты. Но охотнее всего он поедал мелких лягушат, причем был способен съедать их "за один присест" по 20-30 штук. Словом, на таком питании коростель не худел, постоянно был бодрым, подвижным и оживленным. К концу месяца коростеля, которого мы назвали Корочкой, трудно было узнать. Он стал совершенно ручным, свободно бегал по комнате, возвращаясь в клетку только на ночь, отлично знал свою кличку, бежал на зов, брал корм из рук, вскакивал на подставленную руку и спокойно сидел на ней, вертя головой и посматривая на людей выразительными темно-карими глазами. Аппетитом он обладал завидным, ел помногу и за первый же месяц изрядно поправился. Особенно любил мух, за которыми ловко охотился в комнате: заметит севшую на стенку муху, иногда довольно высоко от пола, и, не отрывая от нее глаз, подкрадывается к ней, а затем резким прыжком взлетает вверх и, никогда не промахиваясь, схватывает добычу. Однажды в комнату через форточку залетела бабочка- крапивница. Коростель устроил за ней настоящую погоню и, словив на окне, легко проглотил вместе с крыльями. Так же ловко он расправлялся и с принесенными крупными жуками. К нашему отъезду из деревни коростель настолько привык к новой жизни, что даже на собак не обращал никакого внимания, а те, в свою очередь, никогда не обижали птицу. К нам же он по-настоящему привязался.
Стоило мне или жене войти в комнату, Корочка спрыгивала на пол и с нежным покрякиванием бежала навстречу, ожидая угощения. Вечером, когда я сидел за столом и записывал дневные наблюдения, птица, стоя на куполообразной крыше своей клетки, подолгу следила за мной и щурилась на ярко горевшую над столом лампу. Потом засыпала, поджав одну ножку и спрятав голову под крыло. Выспавшись, она перелетала на стол и, очевидно проголодавшись, бесцеремонно дергала меня за пальцы, требуя угощения. Когда мы уходили из комнаты, коростель всегда провожал нас до дверей, но никогда не пытался выскочить наружу, а проводив, возвращался на крышу клетки или на 22 подоконник, откуда любил наблюдать сквозь стекло за гуляющими на улице деревни курами и гусями. Поздней осенью мы вернулись в Москву. Посаженный в небольшой ящик с нитяной сеткой сверху, коростель спокойно перенес дорогу. В комнате мы выпустили его из ящика. Быстро осмотрев новое жилье, он забрался на письменный стол и стал устраиваться на нем, как в хорошо знакомой, обжитой квартире, в которую вернулся "из отпуска".
Мой письменный стол превратился в постоянное жилье нашего питомца. Здесь мы поставили для него небольшой чурбачок, который он сразу же приспособил для сна и отдыха. Под столом в большом ящике уже два года жил турухтан, выбегавший покормиться и размяться на полу, а рядом в клетке - два перепела: отлично поющий петушок и курочка. Коростель, как истый отшельник, не обращал на птиц никакого внимания, демонстративно игнорировал попытки общительного куличка завязать с ним дружбу. Если же турухтан слишком надоедал Корочке, бегая за ней по комнате, коростель взлетал на стол, куда куличок не решался последовать. Вскоре коростель почувствовал в нашей квартире себя полным хозяином. Он бегал по всей комнате, взлетал на туалетный столик жены и с любопытством рассматривал себя в зеркало; при этом забавно вертел головой, как бы прихорашиваясь и кокетничая. По вечерам он любил слушать музыку по радио и вместе с нами "смотрел" телевизор, с интересом наблюдая за сменяющимися кадрами. Собаки не обижали птицу: лишь когда она выбегала в соседнюю комнату, где они спали, Анчар водворял Корочку обратно, легонько подталкивая мордой в хвостик. Корочка оказалась самкой. Весной 1965 года у нее проснулся инстинкт материнства, и на моем письменном столе, в затемненном углу, она соорудила несложное гнездо, сев высиживать несуществующие яички. Свое гнездо Корочка тщательно оберегала и старалась никого к нему не подпускать.
К сожалению, мне не удалось тогда найти гнездо дикого коростеля или перепела, чтобы подложить под Корочку несколько штук взятых из него яиц. За короткий срок коростель позволил мне осуществить много ценных наблюдений за его образом жизни, привычками и характером. Этих маленьких открытий, конечно, нельзя было бы сделать, наблюдая дергачей только на воле. Корочка подтвердила, что коростель - действительно птица диковинная, необычная своим мягким, привязчивым нравом, смелостью и, если можно так сказать о птице, сообразительностью. Когда я в 1965 году опубликовал свои двухлетние наблюдения за жизнью коростеля в неволе, не поверив написанному, мне позвонила по телефону орнитолог Л. В те дни я был в командировке, и жена пригласила ее приехать и лично убедиться в правдивости написанного. Л. была, конечно, изумлена всем, что увидела и узнала.
Корочка очень любила сидеть на моем письменном столе тогда, когда я что-либо писал. Она с огромным интересом следила за появляющимися на бумаге буквами и, как бы помогая, трогала клювом мои пальцы, выжидательно заглядывала мне в лицо. Много всевозможных птиц держал я дома, но, пожалуй, наиболее интересной, приятной и милой из всех был наш малоизученный коростель.
К сожалению, Корочка прожила у нас недолго, немногим более трех лет. Осенью 1966 года над Москвой разразилась сильная гроза, а нас с женой в это время не было дома. Очевидно, Корочка, испугавшись, взлетела и обо что-то ударилась, сильно повредив ногу. И хотя мы приняли все меры, чтобы залечить ушибленную ногу, у Корочки началась саркома кости, и через несколько месяцев она погибла. У нас сохранились только несколько фотографий, на которых Корочка запечатлена вместе с нами и с нашими собаками. Камышница, пастушок и погон
|
|
Категория: О Охоте |
Просмотров: 3724 |
Добавил: witkom
| Рейтинг: 0.0/0 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
 |
Copyright MyCorp © 2024 |
 |
|
|
